Юна Коростелёва

«По признанию японских ученых, побывавших у нас, трагедия Семипалатинска масштабнее, чем беды, нанесенные одной атомной бомбой Хиросиме», — так о ядерных испытаниях на Семипалатинском ядерном полигоне писал советский общественный деятель Кеширим Бозтаев. Он неоднократно поднимал вопрос проблем со здоровьем жителей населенных пунктов, находящихся рядом с полигоном, однако окончательных данных так и не получил. Vласть поговорила с экспертами и узнала, как многолетние испытания влияли и до сих пор влияют на здоровье людей, живших в зоне (или рядом с ней) ядерных испытаний.

«Мы не успели»

Двенадцатилетняя дочь Альмиры Батырхановой скончалась год назад от редкого аутоиммунного заболевания — синдрома CINCA/NOMID. ДНК-тест показал, что оно было вызвано неблагоприятной экологической обстановкой. Альмира, ее муж и их родители жили в селе Семеновка Бескарагайского района, которое находится рядом с бывшим Семипалатинским ядерным полигоном.

«Я замечала, что с рождения у дочки есть покраснения на личике. Врачи говорили, что это от сладкого. Дома она не давала прикасаться к ручкам, постоянно плакала, мы ночами не спали. Дочке еще месяца не было, как я начала возить ее на обследования в Семипалатинск. Под Новый год мы попали к педиатру, он не мог объяснить, что с дочкой, и направил в другую больницу лечить кожные заболевания. В этой больнице врач сказал, что нужно приехать после Нового года, потому что покраснения не связаны с заболеваниями кожи. 2 января у Дильназ ухудшилось состояние, поднялась температура, она кричала. Мы попали в Семипалатинскую областную больницу. Анализы были очень плохие, печень и селезенка были увеличены. Врачи поставили диагноз — лейкоз, направили в Алматинский педиатрический центр. Там нам опять провели обследование, но лейкоз не подтвердили, сказали, что это может быть другое онкологическое заболевание», — рассказывает Альмира.

С тех пор они с дочерью постоянно ездили из больницы в больницу, пытаясь понять, чем болеет Дильназ. Им приходилось месяцами лежать в больницах, однако это не давало никакого результата: анализы девочки только ухудшались, не помогали даже самые сильные антибиотики. Обследование в Германии, направление на которое дали врачи в Алматы, подтвердило, что состояние девочки не связано с онкологией. Три года Дильназ не могли поставить верный диагноз, пока в 2008 году Альмира не обратилась в Астанинский центр материнства и детства. Специалисты центра указали, что девочка болеет аутоиммунным заболеванием — юношеским ревматоидным артритом тяжелой степени: «Ребенок не ходил, она не могла наступать на ноги из-за боли в суставах. Одно колено уже начало припухать. Каждые две недели мы ездили в этот центр, получали разные препараты. Сначала врачи пытались фильтровать кровь — на неделю она очищалась, потом состояние опять ухудшалось».

В 2011 году Альмира с Дильназ полетели в детскую ревматологическую больницу Москвы, врачи посоветовали сдать ДНК-тест, чтобы понять природу заболевания. Результаты показали наличие у Дильназ редкого аутовоспалительного заболевания — синдрома CINCA/NOMID, развитие которого связано с неблагоприятной экологической обстановкой в регионе. Девочке выписали дорогостоящий препарат «Актемра», который она получала по квоте. Дильназ становилось легче: она начала ходить и перестала жаловаться на боли в суставах. Однако спустя некоторое время министерство здравоохранения перестало выдавать «Актемру», а Дильназ снова перестала ходить, результаты анализов стремительно ухудшались. Через полгода лекарства уже не помогли.

«Врачи сказали лететь за границу, но из-за того, что заболевание, которым болеет моя дочь, не входило в список орфанных (редких – V), мы не смогли получить квоту, чтобы уехать. Тогда нам предложили другой препарат — «Иларис», очень дорогой, им лечили больных деток в Москве, и он очень хорошо помогал. Государство отказалось выдавать этот препарат, нам сказали, что им еще никто не лечился, а синдрома CINCA/NOMID в стране нет. Моя дочь была единственной, кто болел этим заболеванием. Мы просились на прием к Биртанову (министру здравоохранения – V), но встречались только с его заместителем. «Иларис» нужно было колоть каждые 28 дней, врачи сказали закупиться им на год вперед, семь ампул, потому что одна-две не помогли бы. Одна ампула на тот момент стоила 1 200 000 тенге, у нас не было таких денег, поэтому мы обратились на телевидение, нам помогли собрать сумму на две ампулы. Я уже собиралась заказывать препарат, но мы не успели. В 2018 году мы потеряли дочь», — делится Альмира.

Альмира, ее муж, их родители и дети — уроженцы села Семеновка, которое находится в Бескарагайском районе, недалеко от Семипалатинского полигона. 7 лет назад женщина с семьей переехала в Семипалатинск. Ее отец попал в больницу с инсультом в 50 лет, а матери два года назад провели операцию по удалению желудка из-за онкологического заболевания. Оба сейчас имеют инвалидность. Свекр Альмиры скончался от онкологического заболевания. Второй ее ребенок живет с детским церебральным параличом. Сама Альмира страдает от гипертонии. «Второй ребенок у меня с ДЦП, думаю, что это тоже из-за экологии. Когда она родилась, она была желтенькая, врачи никак не отреагировали. Дома через двое суток после выписки у нее начались судороги, пока мы добрались в Семипалатинск, пока прошли обследование — билирубин повысился до 380, мозг атрофировался, врачи сказали, что уже поздно».

Семья Альмиры не получает никаких компенсаций. Врачи в село Семеновка приезжают раз в год, проводят различные обследования, но никто не занимается лечением жителей. По словам Альмиры, у большинства жителей села обнаруживают онкологические заболевания, от которых умирают даже молодые.

Данные архивов

Министерством здравоохранения бывшего Союза ССР был принят приказ №74 от 16 февраля 1990 года о проведении целенаправленного научного исследования по оценке состояния здоровья населения, выявлению отдельных последствий многолетних ядерных испытаний. Однако, как писал в 1992 году премьер-министру Казахстана Сергею Терещенко председатель совета народных депутатов Егиндыбулакского района Карагандинской области Тлеубек Зейнешев, данный приказ так и остался на бумаге. «А как стало известно в последнее время, по ориентировочным данным ученых, Чернобыльская трагедия эквивалентна 90 Хиросимским бомбам, а на Семипалатинском полигоне — более 2 тысяч Хиросим. Однако влияние последствий многолетних испытаний, а также непосредственно самих взрывов на состояние населения прилегающих к полигону регионов, в частности Егиндыбулакского района, не изучалось», — отмечал Зейнешев. Некоторые исследования все-таки проводились, однако не в тех количествах, в которых планировало Министерство здравоохранения бывшего Советского Союза.

По архивным данным, во всех близлежащих к территории Семипалатинского ядерного полигона районах врачи обнаруживали увеличение заболеваемости целого списка болезней. Так, по данным за 1970-1972 годы, которые приведены в письме депутата Верховного совета Абиша Кекилбаева премьер-министру Казахстана Сергею Терещенко, в Баянаульском, Майском и Лебяжинском районах Павлодарской области «анализ онкозаболеваемости показывает скачкообразный рост, свидетельствующий о присутствии радиационного фактора, подтверждающийся к тому же высоким показателем смертности от злокачественных новообразований». В этих же районах был выявлен рост заболеваемости анемией среди женщин, мертворождаемости, самопроизвольных выкидышей, бесплодия. Отдельно приведена статистика по высокому уровню самоубийств: до 7% от всех умерших за год, что составляет 22-23 случая на 100 тысяч человек населения. Особенно часто совершала суицид молодежь.

В 1990-1991 годах врачи проводили ряд обследований в этих же районах. Как указывается в справке по результатам обследований, из 5 134 человек у 87,3% были выявлены те или иные заболевания, а общая заболеваемость составила 448,4 на 1 000 человек населения. При этом общая смертность была превышена в 1,3 раза, а детская — в 1,8-2,3 раза. Врачи также отмечали, что «многочисленные надземные, наземные и подземные испытания в районах, прилежащих к ядерному полигону, вызвали значительный рост лейкоза в 3-ем поколении пострадавших». Ученые уже тогда отмечали, что последствия надземных взрывов, прекращенных только в середине 70-х годов, будут проявляться и в следующем веке.

В начале 90-х также обследовали жителей Егиндыбулакского и Каркаралинского районов Карагандинской области, было охвачено около 5 000 человек. Чаще всего врачи регистрировали железодефицитную анемию, особенно у женщин детородного возраста и у детей до 3-х лет. Уже тогда была зафиксирована высокая заболеваемость сердечно-сосудистыми заболеваниями: в Егиндыбулакском районе — у 32% взрослого населения, в Каркаралинском — у 23,7%. Кроме того, распространенность кариеса и его осложнений составила от 60% до 92,5%, а пародонтоза — до 98%. Было выявлено 2,5% больных онкологическими заболеваниями, больных с предопухолевыми заболеваниями — 4,8%. Эти цифры, по данным врачей, в 12 раз превышали среднестатистические показатели по всему Советскому Союзу.

В 1990-1993 годах бригада КазНИИ радиационной медицины и экологии обследовала жителей Абралинского района тогдашней Семипалатинской области, всего было осмотрено 1239 человек. Врачами было отмечено, что за три года в районе от онкологических заболеваний умерли 396 человек. Наиболее часто встречались случаи рака языка, ушной раковины, кожи, глаз, челюсти и щитовидной железы. Кроме того, 36 человек умерли от лейкоза, еще 34 — в результате самоубийства от механической асфиксии. Врачи также привели следующие данные:

• Было осмотрено 265 женщин, из них у 250 были выявлены различные гинекологические заболевания.
• В 1992 году из 310 беременных женщин у 295 была экстрагенитальная патология.
• В 1992 году из 253 случаев родов 234 — срочные, 16 — преждевременные, зафиксировано 3 случая мертворождаемости.
• За 1993 год из 115 случаев родов 100 — срочные, 8 — преждевременные, зафиксировано 3 случая мертворождаемости.
• Страдают заболеваниями нервной системы 431 человек, а психологическими расстройствами — 170 человек.
• 1028 человек имеют болезни органов дыхания, 188 человек — органов кровообращения, 150 человек — крови.
• В 1991 году была зафиксирована высокая заболеваемость туберкулезом — 1701 случай.
• Из 3 400 детей 733 имеют инвалидность, из них 140 — с детства.

Как действует радиация?

Врач-генетик высшей категории Гульшара Абильдинова отмечает, что радиация действует только на соматические и половые клетки в организме человека. «При воздействии на половые клетки возникают наследственные заболевания, при воздействии на соматические клетки, а это клетки, которые есть во всем организме — специфические разрывы хромосом. В жизни хромосомы рвутся ежедневно — вы попили крепкий зеленый чай, крепкий кофе, например, и произошел разрыв. В организме есть система репарации — после того как произошел разрыв, хромосома проходит точки инициации, где она восстанавливается», — рассказывает генетик.

Как только предел репарации заканчивается, возникают невосстановимые разрывы. Но все хромосомные разрывы делятся на разрывы стабильного и нестабильного видов. Нестабильные хромосомные разрывы не передаются по наследству. А аберрации стабильного типа, которые наследуются и накапливаются, могут являться родоначальниками злокачественных клонов, что влияет на рост количества, например, онкологических заболеваний.

Оксана Чередниченко, специалист в области цитогенетики человека, экологической генетики, радиобиологии и радиоэкологии, занимается генетическими нарушениями. Она вместе с коллегами из Института общей генетики и цитологии проводила исследование крови жителей в поселках, находящихся рядом с территорией полигона — Долон, Саржал и Мостик. В Институте общей генетики и цитологии исследуют только кровь, потому что она является показателем общего экологического влияния.

«Есть такое понятие, как адаптивный ответ и радиочувствительность. Все мы различны по своему генетическому составу, у нас у всех реакции разные на какие-либо воздействия. Мы проводили эксперимент и с людьми, и на клеточном уровне. Одна и та же доза радиации вызывает различные ответные реакции. Люди по степени радиочувствительности разные, соответственно, реакции на воздействие полигона у всех тоже разные. Взрывы происходили довольно давно, сейчас идет селекция людей, грубо говоря, те, у кого радиочувствительность высокая — болеют и умирают, а у кого низкая — приспособились и живут», — рассказывает генетик.

По словам Чередниченко, воздействие небольших по силе факторов адаптирует организм к воздействию большего по силе фактора.

Конечно, внешнее радиационное воздействие негативным образом влияет на организм человека, но еще опаснее внутреннее воздействие: «Зараженные продукты еще сильнее облучаю организм, человек поглощает радионуклиды, а они не всегда выходят: они оседают в легких, печени, костях — они облучают человека изнутри. Внутреннее воздействие гораздо опаснее внешнего, потому что от него никак не избавиться. Если конкретного человека с повышенным уровнем хромосомных нарушений перевезти в безопасное место, то не факт, что их количество снизится, потому что изменения уже произошли и закрепились».

Радиация, как отмечает психолог Акмарал Давлетова, воздействует на весь организм в целом, поэтому от нее может пострадать и психика. «Как мы знаем, дух и тело — это единый организм, мы не можем отделять психическое состояние от физического, потому что они развиваются вместе и влияют друг на друга. Если какие-то органы у человека подвергаются заболеванию, то это, так или иначе, действует на психику человека. А если есть какие-то нарушения в работе головного мозга, то и внутренние органы будут страдать».

Как радиация влияет на здоровье?

Как во время функционирования Семипалатинского ядерного полигона, так и после его закрытия в Казахстане не проводилось ни одного комплексного исследования физического и психологического здоровья жителей территорий, близких к полигону. В Алматинском Институте общей генетики и цитологии нет возможности проводить работы на большой выборке людей — на это просто нет денег. По словам Оксаны Чередниченко, институты и ученые могут выиграть государственный грант, однако его выдают всего на четыре года без возможности продления срока, а этого времени слишком мало для комплексного обследования. «Сегодня в приполигонных поселках уровень радиации идет от естественного фона, а не от того, что привнесли взрывы. Но воздействие все-таки есть. Нужны комплексные исследования, которые надо проводить на огромной выборке людей. Мы обследовали 200-300 человек, но на такой выборке поймать рост заболеваемости очень сложно, для этого нужно как минимум несколько тысяч человек обследовать», — делится она. О том, в каком состоянии сейчас здоровье жителей, специалисты могут только догадываться.

Гульшара Абильдинова считает, что нельзя сказать, что у населения, живущего рядом с полигоном, будет повышен риск рождения детей с пороками развития. «Дело в том, что пороки развития были, есть и будут всегда, потому что они возникают в результате мутаций, а мутации — это эволюция. Чтобы доказать, что врожденные пороки развития зависят от радиации, нужно проводить длительные исследования, для этого необходимо около 20-25 лет, при этом брать нужно не только Семипалатинскую область», — рассказывает она.

Абильдинова называет жителей близлежащих к полигону территорий группой риска, потому что при любом, даже самом маленьком, воздействии у человека возникает нестабильность хромосом. Это не значит, что он сразу же заболевает, но возрастает риск рождения потомства с генетическими патологиями.

Как объясняет генетик, радиация напрямую воздействует на хромосомы, которые находятся в лимфоцитах. Лимфоциты делятся на два класса: короткоживущие, которые живут 150 дней, и длительно живущие — 1600 дней. Эти аберрации обновляются через каждые 3,5 года, то есть все, что было внутри лимфоцита — исчезает. Но есть и так называемые клетки памяти, они находятся в костном мозге и запоминают генетическую информацию. Из-за клеток памяти и возникают различные болезни. «Но здесь нужно понимать, что у каждого из нас своя репарационная система, свое психоэмоциональное состояние, свой иммунитет. Если у человека снижен иммунитет и это связано, например, со щитовидной железой, то у него будут хронические процессы и без радиационного воздействия, все индивидуально», — отмечает Абильдинова.

Взрывы на Семипалатинском ядерном полигоне продолжались 40 лет, всего было произведено как минимум 468 ядерных испытаний, то есть радиационный фон не был постоянным и чаще всего только увеличивался: «Конечно, хроническое длительное воздействие сильнее (влияет на здоровье – V), чем острое воздействие, — подытожила генетик, — но в Семипалатинске были малые дозы, взрывы — они были направленные, поэтому не все населенные пункты были заражены. Причем заражение было следами, нет такого, чтобы все территории были заражены».

Исследования Института общей генетики и цитологии показали, что радиационный фон в поселках, близких к полигону, повышен в 2-3 раза, а специфичные для радиации хромосомы в крови, по количеству которых и определяют влияние радиации — в 5-6 раз. При этом, по данным Оксаны Чередниченко, наиболее часто хромосомные нарушения находят у молодых людей: «Группа жителей старше 50-ти лет не настолько радиочувствительна, у них меньше хромосомных нарушений. Группа сильных уже сформировалась, слабые либо уехали, либо умерли».

Оксана Чередниченко отмечает, что от ядерных испытаний есть как медицинские последствия, так и генетические. Медицинские последствия человек может почувствовать практически сразу же, но они зависят от дозы радиации, также есть степени лучевого поражения. Генетические нарушения могут возникнуть очень быстро, но сразу почувствовать их не получится. «Если от радиации были поражены лимфоциты, то с уверенностью можно сказать, что это произошло и с другими частями тела. В первую очередь поражаются половые клетки; а если у мужчин цикл восстановления сперматозоидов примерно три недели, то женщины рождаются с набором яйцеклеток, которые существуют до конца жизни. В женском организме идет накопление (радиации – V), из-за которого возрастает риск возникновения у потомства генетических нарушений. Женщины с приполигонных территорий, у которых наблюдалось большое количество мертворождений и выкидышей, живут с повышенным уровнем хромосомных нарушений. Чем больше поломок в хромосомах и ДНК, тем больший риск различных заболеваний», — рассказывает специалист.

Кроме того, радиация вызывает нестабильность генома: «Воздействие малых доз приводит генетическую систему в нестабильное состояние, из-за чего любое, даже малое воздействие может послужить толчком для нарушений. Есть пусковой механизм — это радиация, а дальше идут различные реакции, которые зависят от радиочувствительности, процесса репарации и других причин. Нестабильность генома передается по наследству, из-за этого потомки будут чаще болеть, у них будет больше хромосомных нарушений».

Рост различного типа заболеваний в первую очередь зависит от использованных в ядерном оружии радионуклидов. Например, при использовании короткоживущих радионуклидов, первой страдает щитовидная железа. На Семипалатинском полигоне, по словам Чередниченко, короткоживущие радионуклиды не испытывали, поэтому в первую очередь пострадали половые клетки. Радиоактивная пыль при вдыхании также может стать причиной возникновения заболеваний пищевода, легких и бронхов, чаще всего — приводить к онкологии. «Несмотря на это, в каждой организации есть местный пофигизм. Радиацию не видно, не слышно, ею не пахнет, поэтому люди привыкают и отпускают. Если человеку нечего кушать, то он будет вдыхать зараженную пыль и ловить рыбу из зараженной воды просто для того, чтобы поесть», — отмечает она.

Наиболее распространенными болезнями вследствие радиационного воздействия онколог Данияр Кассенов называет лучевую болезнь, онкологию и различные мутации. «В принципе, при воздействии даже небольших доз радиации у людей повышается вероятность развития онкологии в десятки раз. Радиоактивные частицы могут попадать на слизистую и дерму человека, также развивая лучевую болезнь или онкологию. Радиационные частицы человек может принимать внутрь с пищей и водой там, где произошел взрыв, или же в селах, которые охватывают взрывные волны, в любом случае будет превышена допустимая доза радиации в сотни раз, это приведет к глобальным изменениям», — рассказывает он. По данным Кассенова, онкология, вызванная радиационным воздействием, прежде всего поражает кроветворную систему и щитовидную железу.

Рост количества психологических заболеваний, суицидальное поведение, рост числа самоубийств Акмарал Давлетова тоже связывает с многолетними ядерными испытаниями. Более того, на фоне серьезного стресса, по ее словам, могут развиться как различные зависимости, так и шизофрения. «Человеческая психика не выдерживает такой стресс. Во время испытаний была очень сложная для психики ситуация. После стресса человек переживает фрустрацию, потом депрессию. Если на этом уровне человеку не помочь, то может развиться шизофрения, суицидальное поведение и другие психологические заболевания. Статистика говорит о том, что в те годы жителям не была оказана психологическая поддержка. Человек один не может справиться с таким серьезным стрессом», — отмечает психолог. Психология как наука начала активно развиваться в Казахстане только в 80-е годы, поэтому о массовом оказании психологической поддержки не могло быть и речи. Давлетова добавляет, что жители совершали самоубийства из-за посттравматических расстройств, потому что «даже один ядерный взрыв — это уже стрессовая для человека ситуация».

Онкология и мутации могут передаваться по наследству, при этом даже через сотню лет потомки могут обнаружить у себя наследственные заболевания: «Гарантия в 50%, что болезни, которыми сейчас болеют жители Семипалатинской области, будут наследоваться. У людей, которые сейчас живут на территориях, близлежащих к полигону, так или иначе в генетической памяти заложены эти стрессовые ситуации. И если взрывы повторятся или же жители получат доступ к местам захоронения радиационных отходов, то тогда вероятность повторного роста числа заболеваний и самоубийств — 80%».

«Отсутствовали не только острые, но и хронические лучевые заболевания»

17, 18 и 20 февраля 1961 года в Московском Институте биофизики АМН СССР проходила конференция по обсуждению влияния на здоровье людей испытаний атомных и водородных бомб, проведенных на Семипалатинском ядерном полигоне. Гриф секретности был снят с документа только 25 декабря 1998 года. Сотрудниками Института краевой патологии АН КазССР было представлено 19 докладов, сотрудниками Военно-промышленного комплекса — 6.

Конференция быстро превратилась в спор между сотрудниками Института краевой патологии и Военно-промышленного комплекса, жесткой критике подверглись практически все представленные доклады. Ученые отказывались связывать вспышки лучевой болезни, бруцеллеза, полиминарии, нарушений менструального цикла, лейкоза и других серьезных заболеваний с испытаниями, аргументируя полученные в результате исследований результаты «краевой патологией». «Мы подводим итоги весьма ответственного совещания, и мне приятно отметить, что те меры, которые были приняты органами здравоохранения в момент испытания, привели к тому, что в некоторых районах Казахской ССР отсутствовали не только острые, но и хронические лучевые заболевания. Это смелый вывод Института биофизики и Института краевой патологии Академии наук Казахской ССР», — констатировал тогда доктор медицинских наук Юрий Москалев.

Бахия Атчабаров, заслуженный врач Казахстана, в своей книге «Заблуждения, ложь и истина. По вопросу оценки влияния на здоровье людей испытания атомного оружия на Семипалатинском ядерном полигоне» писал, что сотрудники Института краевой патологии и Военно-промышленного комплекса «хорошо понимали значение контрольных исследований и поэтому о них молчали». Атчабаров уверен: если бы ученые признали результаты проведенных исследований, игнорировать факт радиационного воздействия было бы невозможно. «Отрицание наличия лучевой болезни у людей в районах, подвергшихся радиоактивному загрязнению, представителями Института биофизики осуществлялось выставлением ряда псевдоаргументов. Основным из них было положение о том, что у обследованного контингента людей, у которых Институт краевой патологии устанавливал наличие лучевой болезни, не были выявлены лейкозы, сверхвысокое увеличение злокачественных опухолей и различной мутационно обусловленной патологии», — отметил врач.

В наше время, писал Атчабаров, тяжело оценить влияние многолетних ядерных испытаний на здоровье жителей близлежащих к полигону территорий как минимум по двум причинам. Первая — после закрытия Семипалатинского полигона и прекращения ядерных испытаний прошло слишком много времени, картина бывшей патологии уже стерлась, потому что «патологический процесс в организме после прекращения действия радиации имеет тенденцию обратного развития и восстановления нормы». Вторая — врачам все еще крайне редко удается определить лучевую болезнь, даже при наличии остаточных или свежих патологических изменений, потому что лучевая болезнь не имеет характерных только для нее симптомов.